За голубые
глаза
Я стояла возле огромного каменного здания, увешанного кучей придурочных флагов. Ну, блин, предки удружили, запихали в какой-то интернат для буржуйских деток-идиотов и на этом считают свою родительскую миссию завершенной. Типа это самый престижный колледж в Буэнос-Айресе. Да пусть хоть во всем мире! Не собираюсь я тут учиться вместе с этими денежными мешками! Здание похоже на какую-то колонию для несовершеннолетних преступников. А название-то! Мать моя женщина! Elite Way School. А если здесь еще и форму нужно носить... Нетушки, лучше сразу вынесите меня вперед ногами в белых тапочках!
- Анюта, пошли, с тобой хочет поговорить, сеньйор директор, - батя легонько подтолкнул меня ко входу. Вообще-то меня зовут Анна, довольно типичное имя для аргентинской девушки, но поскольку моя мама уроженка Украины (страна такая в Центральной Европе, я там была совсем еще в раннем детстве и уже ничего не помню), то в семье меня называют на славянский маневр.
Честно говоря, я сама попросила родителей перевести меня в другую школу. Это был единственный способ порвать с ТОЙ жизнью. А делать это нужно было немедленно, очень уж много было ТАМ боли, слишком много… Но я имела ввиду нормальную школу, а не эту колонию! Мои раздумья прервал скрипучий голос директора.
- Добрый день, сеньйорита. Я приветствую вас в нашем колледже «Элитный путь» (о Боже, ну и зануда!!!). Сейчас ваш воспитатель сеньйор Эредиа покажет вам комнату, где вы будете жить. Вы зачислены на четвертый курс. Эредиа, проведите сеньйориту, - ко мне подошел симпатичный темноглазый брюнет и кивком головы указал на дверь. Ну что ж если тут все учителя такие… Можно жить. Какой лапочка! Правда раньше мне нравились совершенно противоположные парни. Но это было в ТОЙ жизни. А сейчас… Сейчас я как огня боюсь голубоглазых мальчиков… Они приносят только страдания… И боль. Много боли. Глаза цвета неба очень опасны. Они завораживают и тянут к себе будто магнитом. В них можно раствориться, утонуть и полностью потерять себя. Потерять гордость, потерять самолюбие, потерять собственное мнение. Отдать ЕМУ всю себя, всю до последней клеточки. Дышать в один такт, жадно ловить каждое ЕГО слово, каждый случайный взгляд. Жить в ожидании встреч: таких коротких, таких быстрых и таких бессмысленных.
Симпатяга-брюнет довел меня до какой-то двери, открыл ее и пропустил вперед. В комнате сидело четыре девицы. Темненькая с наглым, чопорным лицом – ничего, и не таких попускали, скромная блондинка, простоватая, но явно добрая девушка с двумя косичками и рыжая коротко стриженая малявка – последняя мне понравилась больше всех.
- Сеньйориты, это Анна Диаз. Ваша новая однокурсница. Надеюсь вы найдете общий язык.
Когда за брюнетом закрылась дверь, рыжая показала ему не очень приличный жест – кулак с выставленным средним пальцем, а попросту fuck.
- Вижу, у вас его не очень любят, - пришла я к логическому умозаключению.
- А за что этого придурка любить?! – возмутилась та.
- Ну… Он симпатичный…
- Ты его плохо знаешь! Он такой дегенерат! Ну впрочем сама увидишь. Кстати, я Марисса, можно Мари. А ты, как я поняла Анна?
- Ну вообще-то друзья называют меня Анюта…
- Хм… Интересный вариант. Впервые слышу.
- Когда-нибудь объясню – длинная история.
Спустя пять минут я уже перезнакомилась со всеми. Брюнетку звали Фернанда - идеальное имя для этой выскочки, девчонку с косичками – Лухан, а блондинку – Лаура. Вроде нормальные девушки, понты не кидают, за исключением этой Фернандиты разве что. Честно говоря, у меня было другое мнение о детях «денежных мешков».
- Сегодня у нас уже уроков не будет. Пошли я покажу тебе школу, Марисса за руку вытянула меня из комнаты.
Мы прошли по коридору, завернули за угол и сели на скамейку. Блин, курить-то как хочется!
- Мари, где у вас тут курилка?
- О-о-о-о-о-о-о! Ну, ты разогналась! Если ты еще не поняла, ты попала в «Элитный путь», а это хуже чем колония для малолетних преступников. Конечно, если ты экстремалка, то можешь покурить прямо здесь или, например, в нашей комнате, но последствия могут быть очень плачевными.
- Например?
- Ну, например, тебя выгонят из «Элитного пути».
- Отлично! – рука вытащила пачку «Парламента» из кармана, а другая уже потянулась к зажигалке.
- Эй, не гони! – Марисса выдерла у меня сигареты и потянула к выходу. Мы завернули за колледж, потом еще раз, пролезли через какие-то кусты… Наконец она разрешила мне курить.
- Не ищи лишних проблем на свою задницу, поверь в этой колонии найти их проще простого. Вылететь отсюда ты всегда успеешь. Можно, а то я свои в комнате оставила?
- Да, конечно, - я протянула ей пачку. – Давно куришь?
- Да я, в общем-то, просто балуюсь иногда. Мне много курить нельзя, голос надо беречь.
- Так хули ты вообще начала?
- Жизнь заставила. Проблем много было, жуткий депресняк, а курение хоть чуток успокаивает и попускает. Видишь, - Марисса взъерошила свои короткие рыжие волосы, - модный причесон, да? У меня вообще-то дреды были, но я в истерике их обрезала почти под корень, это уже отрастать начало чуток.
Кусты зашевелились, и оттуда показалась мужская фигура.
- Придурок, хули ты приперся, тебе что места мало?! – вдруг заорала Марисса.
- Спирито попустись, запарила уже со своими дое…ками! Где хочу там и курю!
- А ты у папочки разрешения спросил? А то не дай Бог он узнает, что Паблито курит?
- Пошла нах!!!
- Сейчас сам туда пойдешь, супермен недое…аный!!!
- Спирито, отвали и дай спокойно покурить, - парень повернулся ко мне, и я увидела его глаза. Голубые, как небо. Я почувствовала, как растворяюсь в них и улетаю куда-то вдаль. Такой же взгляд был и у НЕГО. Притягивающий магнитом, заставляющий забыть обо всем, раздевающий, оценивающий и самоуверенный. Я вспомнила, как испытала такое же чувство, когда впервые увидела ЕГО. Неужели ТА жизнь никогда меня не отпустит? Я не должна позволить голубым глазам опять взять меня в плен. Не должна.
- Простите меня за нескромное любопытство, но что занесло такую прекрасную принцессу в сии места? И как зовут этого ангела, снисшедшего к нам на землю в эти грешные места?
Я хотела ответить что-то резкое и попустить блондина, но у меня перехватило дыхание. Его бархатный голос укутывал сладкой дымкой и был совершенно другим, чем тогда, когда он ругался с Мариссой, поэтому я только смогла выдавить из себя:
- Анна, для друзей Анюта.
- Очень приятно. А я Пабло, Пабло Бустаманте.
- Главный бабник нашего колледжа и победитель конкурса по затягиванию девушек в постель, - саркастически добавила Марисса.
- Ну что ж я удаляюсь, а то Спирито сейчас изойдет ядом. Еще увидимся, надеюсь, что общение с Мариссой никоим образом не повлияет на твой характер. Я не переживу, если такая богиня превратиться в сумасшедшую истеричку, - ослепительно улыбнувшись, блондин скрылся зарослях, оставив после себя едва уловимый аромат дорогих духов. Я стояла и не могла собрать мысли воедино, они разбегались в разные стороны, словно играя со мною. Неужели ТА жизнь никогда меня не отпустит? Казалось, ее призрак преследует меня в новом облике. Я знала, что последует дальше, знала, что снова совершу ошибку, знала, что могу ее избежать, знала как, но также знала, что я не сделаю этого и от этой безысходности и обреченности становилось страшно…
- Что, подружка, запала на нашего местного Дон Жуана? Похоже, ты ему тоже понравилась. Будешь где-то сто двадцатой – сто тридцатой в списке его любовных побед.
- Да за коим хреном он мне сдался? – я словно очнулась от наваждения. – Он же еще совсем малолетка. В постели, наверное, ничего не умеет, - я наигранно говорила наглым тоном девушки с большим постельным опытом, которого в самом деле почти не было. У меня был единственный мужчина, а точнее совсем еще мальчик. Маленький пятнадцатилетний мальчик с глазами цвета неба, который умел на мгновенья превращать мою жизнь в сказку, а потом делать ее еще более невыносимой… Я почувствовала, как ТА жизнь опять своими щупальцами затягивает в омут воспоминаний, и встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, - Вот тот чернявый воспитатель намного привлекательней и сексуальней.
- О, еще лучше, - Марисса сделала страдальческое лицо, - они с Пабло из одной песочницы – два главных моральных урода этого заведения. Докурила? Ну пошли я тебе колледж покажу, а то ты еще и половины не увидела.
Марисса отцепилась от меня только, когда показала мне весь колледж: от прачечной и до столовой и перезнакомила со всем курсом.
- Блин, осталось только познакомить тебя со своей сестричкой. Сводной сестричкой. Она у меня помешана на косметике и модных журналах, так что ты не очень обращай внимание на ее закидоны. О, а вот и она, Мия Колуччи собственной персоной. А с чего вдруг такая истерика? Наверное, ноготь сломала.
К нам бежала высокая симпатичная девушка. Выглядела она не наилучшим образом: волосы растрепаны, косметика размазаны, по щекам градом катятся слезы.
- Малая, что случилось? Только не говори, что у тебя украли новую эксклюзивную кофточку от Дольче Габанна!
- Мари… Мари… Марисса… Он… Мануель… Ману… Сабрина… Сука… А он… Уебок чертов…. Скотина-а-а-а-а-а-а… - дальше девушка не смогла говорить, она просто захлебнулась слезами. Марисса махнула мне рукой, иди мол в комнату, а сама осталась успокаивать Мию. Я медленно пошла на женскую половину. В нашей комнате было пусто, девчонки где-то лазили. Я легла на кровать и задумалась о своей новой жизни. Я нахожусь в интернате с п…здоватыми правилами. Это минус. Но здесь я быстрее забуду о ТОЙ жизни. Это плюс. Но призрак прошлого с голубыми глазами нашел меня даже в этом Богом забытом месте. Это ОЧЕНЬ большой минус… Вдруг с тумбочки раздалось ровное гудение…
«Don’t speak, I know what you will seeing, so
please stop explaining, don’t tell me nothing. Don’t speak I know what you
thinking, so I don’t need your reasons…»
У меня перехватило дыхание. Я боялась взглянуть на экран, так как заранее знала, что я там увижу. Эта мелодия была выставлена на единственного человека из всей записной книжки… Это был он, мой голубоглазый мальчик… А мобильный все не успокаивался и я наконец-то нашла в себе силы взглянуть на экран. Так и есть… Большими буквами было написано: ЯСЯ (вообще-то Сантьяго, но фантазия влюбленной женщины способна и не на такое). А ты что ожидала увидеть? Джордж Буш? Или может Александр Сергеевич Пушкин? Мое второе Я явно надо мной насмехалось.
- Алло… - я сама не узнавала свой голос – никогда он у меня не был таким хриплым и неестественным.
- Малыш, куда ты пропала? Нам срочно нужно встретиться и поговорить!
- Зачем? – с моим голосом определенно что-то не то. – Я сейчас занята.
- Мне плохо. Мне очень плохо. Понимаешь, это из-за…
- Не говори! Это из-за НЕЕ, да? А я опять должна тебя утешать?! Вытирать твои пьяные слезы? Может, хватит?! Яся, мне надоело быть твоей жилеткой, ковриком, об который ты вытираешь ноги, куклой, которой ты играешь а потом выбрасываешь на помойку. А в твоей прекрасной головке никогда не промелькивала мысль, что я тоже человек! Живой человек, а не игрушка! Не просто набор атомов и молекул! ЧЕ-ЛО-ВЕК, понимаешь?! И мне бывает больно! Мне бывает очень больно! Конечно, тебе с твоим эгоцентричным мировоззрением сложно понять, что другие люди также чувствуют боль, ведь все должно, просто обязано крутиться вокруг тебя. Но ты не пуп Земли! Я устала от тебя, я устала любить, устала страдать, устала жертвовать собой! Я устала от быстрого случайного секса, которым ты поднимаешь свою самооценку, устала от твоих объяснений, устала делить тебя с другой, устала чувствовать себя второсортной подстилкой, устала от того, что меня постоянно используют. Я не могу больше жить в ожидании секундного счастья, а потом опять боль, пустота и разочарования. Яся, ты понимаешь, в свои 16 лет я устала от жизни! Это паранормально! Хватит заниматься самобичеванием! Я начинаю новую жизнь и тебе в ней нет места! Прости и прощай! - я с размаху швырнула телефон об стенку. Он жалобно пикнул и разлетелся на две половинки. Бля, эти Сименсы какие-то целки-патриотки. Вот была у меня Нокиа 3310, так это отбойный молоток, швыряй хоть с 16-го этажа, а ей хоть бы хны, разве что поцарапается немножко.
В комнату забежала Марисса. У нее было такое выражение лица – только в Афганистан на «горячие точки» отправлять – поубивает всех до единого.
- Уебок, - процедила она сквозь зубы.
- Ты чего?
- Да понимаешь, единственная особь мужского пола, которую я считала нормальным человеком оказалась таким же кобелем и шлюхой, как и все в нашем колледже. Мийка, сестра моя встречается, вернее, встречалась с парнем с нашего курса, Мануелем, я тебе его еще показывала, крашеный блондинчик такой, помнишь? – я кивнула головой. Ману мне понравился. Видно было, что добрый паренек без закидонов. – Так вот, он на нашем курсе самый нормальный был, не выпендривался, понты не кидал: а мол я вчера сразу четырех телок отымел одна другой круче, буфера во-о-о-о-от такие, а ноги от ушей, - Марисса сначала выставила руки вперед перед собой, а потом подняла высоко вверх, показывая параметры предполагаемых девушек, - а оказалось такая же блядь с мозгами между ногами – блин во складно-то как, я прям поэт! Он нажрался, причем одной бутылкой шампанского – вот слабак, я уже в детском садике и то больше пила – и Мийке рога моей наставил – переспал с одной там Сабриной, которая на него уже давно вешается. Ну Мия, понятное дело в истерике, кому же приятно почувствовать себя оленем? Боже, какие они все уроды моральные, клянутся в вечной любви, золотые горы обещают и это все до первой юбки, которая расставит ноги. А логика у них ох…енная: не даешь – целка, даешь – шлюха.
- И не говори, мы им нужны только для осознания собственной значимости и незаменимости и удовлетворения своей похоти. Они не думают о том, что у девушек есть чувства. Могут растоптать твое Я, вытереть об тебя ноги и даже не заметить!
- Насрать тебе в душу, а потом прибежать извиняться таким тоном, будто делает тебе одолжение. Слушай, а что у тебя с трубой?
- Да так… Со стенкой поцеловалась… Позвонил тут один…
- Понятно. Какие же они все кобели. Похотливые кобели, - глубокомысленно изрекла Марисса. - Слушай, а давай напьемся: я ты и Мийка?
Марискина сестра была в таком трансе, что вернуть к жизни ее могла только хорошенькая доза спиртного.
- Все, малая, хватит ныть, а тем более из-за этого урода! Собирайся, мы едем гудеть! Завтра суббота, выходной, так что можно хорошенько отвиснуть.
- Я не хочу, - голос Мии звучал глухо, как из склепа.
- Так не выдумывай! Неужели ты не хочешь познакомиться с нормальными парнями и классно провести время?
- Мне однофигственно.
- Так, Мия Колуччи, если ты через минуту не начнешь собираться, я возьму тебя за шкибарки и потащу в клуб прямо в таком виде: не накрашенную, с опухшими глазами и В ЭТОЙ ЖЕ ПИЖАМЕ, - на Мие была прикольная белая пижамка с розовыми слониками. Взгляд Мариссы говорил - ТА жизнь научила меня читать по глазам - что она не шутит. Видно последнее заявление больше всего напугало девушку, потому что она пришла в себя и уже более нормальным голосом сказала:
- Хорошо, я через час буду готова.
- Вот так-то уж лучше, сестричка дорогая. Кстати, помнишь, Гитлер говорил что к нам придет новенькая. Так вот это она.
- Меня зовут Анюта, а тебя, как я поняла, Мия? – та кивнула головой. – Ну что ж приятно познакомиться.
- Ладно, Мийка, через час мы зайдем. Не копайся!
Мы вышли из комнаты.
- Мари, слушай, а кто такой Гитлер, вот тот симпатичный воспитатель?
- Нет, это Бласс Эредиа, Ужас Летящий На Крыльях Ночи, а Гитлер – это наш директор.
- Понятно-понятно…
Через час мы уже садились в такси возле колледжа. Настроение у всех было хуже некуда, но мы ехали с твердым намерением поднять его методом употребления крепких спиртных напитков в особо крупных количествах. Такси остановилось возле клуба «Real time». Вообще-то в этот клуб меня еще не заносило, но я слышала о нем много хорошего. Внутри было прикольно, играла заводная музыка и весело прыгали лучи ультрафиолета. Больше всего меня обрадовал факт наличия столиков, разделенных деревянными перегородками так, что получались как бы отдельные полукомнатки. К тому же везде царил уютный полумрак. Мы сразу же прошли к барной стойке.
- Ну что девочки, гулять – так гулять, напиваться – так напиваться, - мрачно произнесла Марисса, и мы сделали заказ. По-моему таким количеством спиртного можно было споить футбольную команду, но мы были настроены решительно. Через пять минут, сидя за столиком, я рассматривала нашу добычу: бутылку джина, две бутылки мартини, бутылку шоколадного ликера, коробку пирожных и стопку шоколада.
- Девочки, вам не кажется, что после этого нас придется нести в колледж?
- Значит донесут! Сегодня мы гуляем по полной программе! Ну что, начинаем нашу миссию, - Марисса разлила по бокалам мартини. – За нас, девочки, и только за нас!
Мы пили молча, как последние алкоголики топили свое горе на дне бутылки и про себя проклинали всех потомков Адама. После того, как мартини закончилось, ликера осталось еле-еле на донышке, и мы открыли джин, настроение у всех заметно поднялось. Тут Мия ткнула пальцем в сторону входа и заплетающимся языком проговорила:
- Девочки, у меня белочка или это… эти…
- ЭТО ЭТИ, - каменным голосом произнесла Марисса, которая среди нас всех была самой трезвой. – Придурки из Беверли Хилз, а точнее из «Элит Вэй Скул» - Гидо Лассен, Томас Эскурра ну и, конечно же, Пабло Бустаманте – как же без него! Трио главных кобелей Буэнос-Айреса вышло на охоту. Мать вашу, им что клубов мало, хули они сюда приперлись?!
Я отчаянно вывернула голову, чтобы найти в толпе голубые глаза. Гигантское количество C2H5OH в различных вариациях и соотношениях с другими элементами таблицы Менделеева возымели свое пагубное действие: у меня сорвало все тормоза и напрочь отключился инстинкт самосохранения. Я забыла о том, что нужно как огня остерегаться голубоглазого мальчика, наоборот мне хотелось тонуть в глазах цвета неба, растворяться в них и целовать его губы, до боли, до изнеможения, целовать долго и страстно. Это было сильнее меня и чтобы хоть как-то избавиться от опасных желаний, я потащила девчонок танцевать. Пока мы дошли до танцпола - а пребывая в высшей степени нетрезвости это сделать не очень-то легко - я успела сделать множество дел: упасть, подняться, зацепить ногой чей-то столик, смахнуть рукой шляпу с головы какого-то важного сеньйора, упасть на эту шляпу, поднять ее, отдать хозяину, опять упасть ему под ноги, проползти на четвереньках несколько метров, повалить на пол Мию и Мариссу и устроить «кучу малу» и еще море интересных и занимательных вещей. На танцполе моя координация движений резко улучшилась и я начала выделывать замысловатые па. Сама никогда не думала, что могу так зажигать! Тут я увидела, как в нашу сторону нетрезвой походкой (хотя по сравнению с тем, как шли я, Марисса и Мия они показывали чудеса изящности) продвигается трио моих будущих одноклассников. В их глазах читалось неприкрытое восхищение и это подстегнуло меня еще больше. Прощай мой разум встретимся завтра. Уехала навсегда. Твоя крыша. Заиграли первые аккорды одной из моих любимых мелодий: «Dudu» Tarkan. Я почувствовала, как кто-то обнимает меня сзади, ласковые руки обжигали кожу, и у меня перехватило дыхание, я уже поняла кто это, поэтому боялась развернуться к нему лицом, чтобы не видеть голубых глаз и окончательно не потерять самоконтроль. Мы танцевали так, будто проходили кастинг на пробы в порнофильме, наши тела переплетались так, что сложно было различить, что кому принадлежит. Я исследовала его, мои руки не знали ограничений и преград, впрочем как и его тоже. Вокруг нас уже собралась толпа, все смотрели на нас, широко раскрыв рты, а Мия и Марисса, чтобы не упасть с двух сторон вцепились в Гидо, так как Томас и сам уже с трудом находился в вертикальном положении.
«Every way that I can, I try to make you love me again…» (в клубе явно был день восточной музыки) Итак… Пора! И я исполнила свой коронный номер: оттолкнула Пабло, держа его руку в своей, а затем сильным рывком прижалась к нему, обхватив ногами его туловище, откинулась назад (не спрашивайте, как я в столь нетрезвом состоянии это все сделала – сама удивляюсь!), а когда он по инерции наклонился за мной, обеими руками взяла его голову и прижала его лицо к своему. Вот тогда-то впервые за все время наши взгляды встретились. И я поняла, что пропала…
Заиграла медленная композиция: «You and me. We used to be together, every day together. Always… I really feel that I’m loosing my best friend. I can’t believe, this could be lien… » Какого черта? Какого черта, я спрашиваю?! Почему воспоминания ТОЙ жизни преследуют меня везде? Ведь этой песне уже более десятка лет! Почему же тогда ее ставят в модном клубе? От этих раздумий меня оторвали губы Пабло, которые требовательно искали мои губы. Я была в таком состоянии, что уже ничто не могло меня удивить, даже если бы сейчас сюда на мотороллере примчался Папа Римский и начал танцевать канкан, я бы оставалась спокойной, как удав, поэтому я просто подалась вперед и ответила на поцелуй. Честно говоря, я не представляла, что можно ТАК целоваться. Такой шквал эмоций я не испытывала даже с голубоглазым мальчиком из ТОЙ жизни. Его губы исполняли мои подсознательные желания, еще за секунду до того, как мой затуманенный мозг пытался трансформировать их в более или менее внятные мысли. Его руки откровенно нагло блуждали по моему телу, оставляя на нем физически ощутимые ожоги. Но больше всего я боялась его взгляда, поэтому каждый раз, когда он пытался оторваться от меня, чтобы посмотреть в глаза, я сильнее прижимала его к себе и начинала целовать с еще большим напором и страстью. Наконец, когда губы Пабло исследовали область моей шеи, я нашла в себе смелость открыть глаза. По правде говоря от увиденного мне стало не по себе и я поспешила их закрыть. Я конечно понимаю, что пьяные люди по своей натуре очень любвеобильны, но все должно иметь свои пределы. Ладно, Мия с Гидо встречались в прошлом году, она сама мне говорила, но Марисса и Томас! Вижу, не так уж она его терпеть не может, как рассказывала час назад! Как вы поняли, мы с Пабло были далеко не единственными людьми, которые занимались таким увлекательным делом, как усовершенствование техники поцелуя. Гидо с Мией и Томас с Мариссой видимо решили взять с нас пример. По окончанию медляка Марисса схватила нас за руки и, кинув парням «Мы на минуточку», потащила в сторону туалета. Там, закрыв дверь на защелку, она произнесла:
- Пора валить девчонки, вижу мы наломали дров.
- А чего… ик… мне понравилось Мануелю рога наставлять! Так ему и надо! – Мия явно пребывала в прекрасном расположении духа.
- Девки, вы лучше подумайте, как мы завтра им в глаза смотреть будем. Только подумать: я, Марисса Пиа Спирито, тьфу, Марисса Андраде, целовалась с Томасом Эскуррой, лучшим другом папенькиного сынка. Это последняя стадия! Дальше только палата с белыми стенами и смирительная рубашка! Кстати, они с Бустаманте целуются абсолютно одинаково, может они друг на дружке тренируются, как вы думаете?
Мы все громко засмеялись. Алкоголь потихоньку выветривался из моей головы и туда возвращались инстинкт самосохранения, умные мысли и наличие хоть каких-то тормозов. Я понимала, что зря пошла на поводу у голубых глаз и теперь надо как-то расхлебывать кашу, которую сама же и заварила. Хотя… Может мне с ним замутить… На что второй голос немедленно возразил: «Тебе что мало одного голубоглазого мальчика было? Мало боли? Да про твое мировоззрение книгу можно писать: «Все, что вы хотели знать о мазохизме, но боялись спросить»! Неужели ТА жизнь тебя ничему не научила? А ну иди-ка, проспись деточка, а потом подумай над своими поступками. Как говориться одна голова хорошо, но трезвая лучше!
- Девчонки, реально, валим прямо через это окно, - я залезла на подоконник и с громким шумом вывалилась – по-другому не скажешь – на улицу, благо туалет был расположен на первом этаже. Мия и Марисса последовали моему примеру. Не скажу, что это была слишком умная идея, но от наших одноклассников мы избавились, как говориться, цель оправдывает средства. Такси мы ловили не меньше часа: никто не хотел останавливаться возле троих не совсем трезвых девушек, в не совсем целой и не совсем чистой одежде. Когда мы наконец-то добрались до колледжа, было уже около часа ночи. Недолго думая, мы перелезли через забор и сквозь кусты пробрались к окну столовой. Оказавшись внутри, мы бесшумно (учитывая наше состояние, стоит читать: нас мог не услышать только глухой) подошли к двери. Мия подергала за ручку.
- Мать вашу, закрыто!!!
- Тише ты! – шикнула Марисса. – Хочешь, чтобы сюда Бласс прибежал? А на что ты надеялась? Сейчас что-то придумаем. На крайний случай можно заночевать здесь, все же лучше, чем под забором.
Но удача в этот вечер явно сопутствовала нам. Раздался шорох, и дверь тихонько открылась. В помещение зашла парочка: темненький паренек и девица с короткой стрижкой, кажется Рокко и Вико, если я не ошибаюсь. Они явно не рассчитывали увидеть здесь три пьяных тела, потому что девица тихонько ойкнула и прижалась к парню.
- Вико, не волнуйся это свои, - Мия помахала ей ручкой. – Мы уже удаляемся, не будем вам мешать!
- Боже, девчонки, что вы тут делаете? Как вы сюда попали?
- Длинная история. Мы тебе завтра расскажем. Кстати, вот, держите, - Марисса достала из рюкзака предусмотрительно прихваченную в ближайшем ларьке бутылку вина. – Девочки, не беспокойтесь, у меня еще есть, - это уже к нам.
Помахав ошарашенной парочке ручкой, мы пошли в нашу комнату.
- Мийка, ты сегодня ночуешь с нами, - я затащила ее в комнату и мы все забрались на мою кровать. – Давай Марисса, наливай!
- Девки, вы чего офонарели! Который час? – Лухан сонно посмотрела на нас.
- Всего лишь час ночи, время детское! – бодро ответила я. – Лухан, пить будешь? Давай за знакомство!
- Тьфу, на вас, алкоголички! Не орите так сильно, дайте нормальным людям поспать! – Лухан отвернулась к стенке и с головой накрылась одеялом.
- Действительно, девочки, давайте потише, - шепотом проговорила Марисса. – Давайте ваши стаканы…
Когда мы распили еще две бутылки вина, Мию потянуло на сон, и мы выгнали ее на кровать Мари, а сами решили еще поболтать.
- Анют, колись, что у тебя с Бустаманте.
- Знаешь, он мне очень нравиться, но я боюсь его голубых глаз… За свою недолгую жизнь я крепко усвоила одно правило: мальчики с глазами цвета неба приносят много боли…
- Знаешь ты права… Хочешь прикол? Я встречалась с Пабло, причем он был моим первым… - на меня полился такой поток откровений, что я слушала, вытаращив глаза и открыв рот. Это все до боли напоминало мне мою собственную жизнь. ТУ жизнь… Те же самые измены со случайными блядями, те же самые пьяные признания, те же клятвы в вечной любви, а потом снова измены. И то же ощущение, что тебя используют, об тебя просто вытирают ноги, тобой играют, как обычной куклой… Нет, я больше никогда не раскрою свое сердце голубоглазому мальчику! Никогда…
Следующее утро было просто ужасным. Я с трудом открыла глаза и увидела Лухан и Лауру, которые с ехидными ухмылками смотрели на нас.
- Подъем, алкоголички, хватит дрыхнуть!
- О, нет, как тяжело быть Мией… - раздался стон из соседней кровати.
Я посмотрела на часы:
- Мать вашу, девки, в этом гребаном интернате и по выходным нужно просыпаться в половину девятого?!
- Вставайте на утреннюю зарядку!
- Пошли нах! – с бодуна я никогда не скупилась на выражения, поэтому накрылась с головой одеялом и хотела продолжить спать, но не тут то было! Лухан схватила меня за ноги и насильно стащила с кровати. Потом она проделала ту же процедуру с Мией и Мариссой и чуть ли не пинками выгнала нас в коридор. Мой, затуманенный вчерашней лошадиной дозой спиртного, организм просыпаться не желал, поэтому, увидев ближайшую подходящую поверхность (в данном случае это была лавочка в коридоре), попытался принять горизонтальное положение, но этот недостойный поступок на корню был пресечен Лухан. Тихо вспоминая все известные бранные слова – а их у меня набралось столько, что впору было докторскую по теме «Антология мата» защищать – я последовала за девчонками. И тут из-за угла появился ОН, Пабло Бустаманте собственной персоной. Первым моим желанием было залезть под ту самую злополучную лавку, на которую я пару секунд назад собиралась улечься, но это явно привлекло бы внимание многих, поэтому я сделала проще: спряталась за спину Лухан, для надежности прикрывшись с боков Мариссой и Мией. К счастью, взгляд похмельного Бустаманте не идентифицировал меня из толпы и уже через минуту я смогла выбраться из своего укрытия. Мне срочно требовалось побыть наедине с самой собой, поэтому я закрылась в туалетной кабинке (первое, что пришло в мою несчастную голову) и там, сидя на предмете, именуемом унитазом попыталась разложить свои мысли по полочкам (попробуйте сделать это с о-о-о-о-о-о-очень большого бодуна и поймете, что сей поступок достоин по минимуму Нобелевской премии). Чем больше я думала, тем больше понимала, что я ничего не понимаю (простите за каламбур). Я знала только одно: мальчик с голубыми глазами принесет мне еще немало боли и, как оказалось впоследствии, мои предположения не были ошибочными…
Вот уже две недели я убегала от Пабло… Это было очень сложно, потому что фактически приравнивалось к попытке побега от самой себя. Ведь он уже стал неотъемной частью моих мыслей, моей жизни, моего маленького мира, мой голубоглазый мальчик… Я хотела быть с ним, но я не могла сделать этого. Я боялась открыть кому-либо свое сердце, потому что боялась опять получить удар в спину и перестать ощущать твердую почву под ногами. К тому же я просто видела, каким-то задним чувством ощущала, что Пабло до сих пор не может забыть Мариссу. Да и он был ей явно не безразличен, хоть после тех пьяных ночных откровений Мари на данную тему общаться не желала, это было и так понятно, по крайней мере мне, ведь ТА жизнь сделала меня неплохим психологом.
Уроки закончились и я валялась на своей кровати занимаясь ничегонеделанием и наслаждаясь редкими минутами одиночества. Вдруг тишину пронзила трель мобильника. Я посмотрела на определитель номера. Мигель… Лучший друг Яси… А этому придурку что от меня надо?!
- Алло! – изначально мой голос звучал раздражительно, но уже в первые секунды разговора я поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
- Анют, ты? – голос Мигеля звучал глухо как из склепа.
- Нет, Папа Римский, - я пыталась скрыть неизвестно откуда взявшееся волнение и страх.
- Слушай, мне срочно нужно с тобой поговорить. Это очень важно. Я приеду за тобой в колледж, дай мне адрес.
- Записывай… Но к чему такая срочность? Честно говоря я не имею большого желания кого-то видеть… Причина существенная?
- Более чем. Жди, буду через час.
Уже около получаса я нервно измеряла шагами холл. Панический животный страх неизвестного происхождения захлестывал меня 10-бальными волнами. Наконец в холе появилась знакомая фигура. Мигель был не похож сам на себя: в помятой, давно не стираной футболке, вылинялых джинсах (этот модник-то, который мог заниматься шоппингом около десяти часов в сутки и одевался исключительно в самых дорогих бутиках), а главное его лицо не выражало никаких эмоций, а глаза походили на две пустых ямы. Даже не поцеловав при встрече, он усадил меня прямо на ступеньки.
- Вдохни поглубже… А теперь слушай, - его голос был убит горем, - Яся разбился на мотороллере… Насмерть…
В глазах резко помутнело, а на грудную клетку навалилась неподъемная тяжесть… Последнее, что я помнила, это крики Мариссы, которая материализовалась из ниоткуда… А потом я улетела в глубокую пропасть…
Я долго не могла придти в себя. Все происходящее было как в густом тумане. Вот Мия и Марисса, которые бегают вокруг меня, а на их лицах написано неподдельное волнение… А вот Мигель, который пытается мне что-то объяснить, но его усилия оказываются напрасными. Я слышу о том, что Сантьяго был пьяный, про какой-то грузовик, который резко выскочил из-за поворота, о том, что травмы были несовместимы с жизнью… Мой мозг отказывается, что-либо соображать, я осознаю только одно: его уже нету, моего голубоглазого мальчика уже нету в живых… А значит и меня, меня тоже нету, потому что мне незачем жить на этой земле без него, без смысла моей жизни… Я умоляюще заглядываю в глаза Мигелю и шепчу:
- Солнышко, но ведь это неправда? Скажи, что это неправда! Ведь в больнице могли ошибиться, это не он умер, вовсе не он… А Сантьяго лежит в другой палате. Просто врачи ошиблись… Они же тоже люди и очень устают на своей работе, вот и перепутали, - я сама верила в свои слова. Конечно, он не умер, как он мог умереть? Мой голубоглазый мальчик жив, и с каждым днем идет на поправку. Просто в больнице ошиблись, вот и все… Он еще придет в себя и мы с ним вместе посмеемся над этой глупой ошибкой. Я прижму его к себе крепко-крепко и скажу ему как сильно я его люблю. Я буду навещать его каждый день и приносить ему его любимый швейцарский шоколад. Конечно врачи запретят это делать, потому что больным нельзя шоколада, но я все равно тихонько буду проносить его в палату и кормить моего малыша. А еще я возьму с собой плеер и тесно прижавшись друг к другу мы будем слушать его любимых «Stone Sour». А потом я опять скажу ему как сильно я его люблю… Вдруг в какую-то секунду я поняла, что все это иллюзия и самообман. Нет уже моего мальчика и никогда больше я его не увижу, не прикоснусь к его губам, не приглажу непослушные волосы… НИКОГДА…
Резкий крик пронзил школьный холл… «Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ!!!» И снова темнота…
На сердце боль,
Взгляд смотрит в небо
Ждет ответа
Душа не верит
В то, что нету,
Тебя уже нету…
(Многоточие «Щемит в душе тоска»)
Очнулась я у себя в комнате. Возле меня сидела Марисса и словно маленькую гладила меня по голове.
- Кицюня, все будет хорошо, маленькая моя успокойся, - она явно не могла подобрать нужных слов, да разве и существуют они в такой ситуации?
- Мари… Принеси мне воды…
- Да, конечно, - она тенью выскользнула из комнаты.
Оставшись в пустой комнате, я просто физически ощутила одиночество. Оно давило тяжелым камнем и обступало со всех сторон плотной стеной. А ведь я теперь одна в этом жестоком мире… НАВСЕГДА… Мне стало страшно… Ничто не держит меня на этой земле… Абсолютно ничего. Жизни без НЕГО не будет… Лишь тяжелые минуты ожидания неизвестно чего, возможно чуда. Но ведь я уже не маленькая девочка, чтобы верить в чудеса, не так ли? Но есть выход… Всю жизнь я боялась смерти, боялась до потери пульса, но сейчас она казалась мне избавлением от всех бед. Я опять буду вместе с НИМ. И смогу сказать ему то, что хранила на душе все это время. Только сейчас я поняла, что не нужно бояться своих чувств, нужно как можно чаще говорить человеку о том, как сильно ты его любишь, каждую минуту, каждую секунду, ведь потом может оказаться поздно, слишком поздно… Как жаль, что это открытие досталось мне такой дорогой ценою…
Я залезла к Лауре в тумбочку и достала оттуда пачку каких-то таблеток. Отсчитав двенадцать штук, а точнее все, что осталось в упаковке, я кинула их в рот. Тут дверь открылась и зашла Марисса. Увидев пустую упаковку, она все поняла. Схватив за волосы, она потащила меня в ванную.
- Дура, какая же ты дура! Полная идиотка! – на ходу она отвешивала мне пощечины.
- Пусти меня! ДАЙ МНЕ УМЕРЕТЬ! – на мои крики из комнат высовывались испуганные лица. Затащив в душевую, Марисса сунула мою голову под умывальник.
- Два пальца в рот! Быстро! Блядь, быстро, кому говорю! Двенадцать. Так… В пачке было четырнадцать. Где еще две? Где еще две, кого спрашиваю?!
- В пачке было только двенадцать, - прохрипела я.
- Точно?!
- Да… Спасибо, Марисса…
- За что?
- За то, что ты есть! – я кинулась ей на шею и громко зарыдала.
- Какая же ты глупенькая, - Марисса крепко прижала меня к себе. И я вдруг поняла, что остались все-таки в этом мире люди, ради которых стоит жить, а еще – что у меня стало на одного друга больше…
На похороны я ехала, как в бреду. Пыталась держаться из последних сил, но у меня ничего не получалось. Мигель не хотел отпускать меня на кладбище, мотивируя это тем, что моя нервная система и так перегружена происшедшим, но я посмотрела на него так, что он понял: со мной спорить - себе дороже. Впоследствии я пожалела о принятом решении, потому что если дома я еще как-то крепилась, то увидев бездыханное тело моего голубоглазого малыша у меня случилась самая настоящая истерика. Смутно припоминаю как я обеими руками вцепилась в гроб и кричала нечеловеческим голосом. Меня не могли оттянуть трое мужчин, а когда им удалось это сделать, я упала на землю и в исступлении шептала:
- Не закапывайте его… Не надо… Он ведь с детства боялся темноты и замкнутых помещений… Не надо… Мальчик мой… Куда они тебя забирают… Не надо… Отдайте мне его… Он жив! Он не мог умереть, не мог!
В конце концов Марисса (она все-таки побоялась отпускать меня одну) отдерла мои руки от могильной оградки и волоком потащила меня на шоссе, где поймала ближайшую попутку и запихнула туда мой обессиленный организм. За туманом слез я не видела абсолютно ничего.
- Мари, куда мы едем?
- Ко мне домой, тебе нужно провести хотя бы сутки в спокойной обстановке.
- Какая, мать вашу обстановка?! Ты понимаешь, мне уже никогда не будет спокойно, не будет хорошо, тепло и уютно?! Не будет, потому что без НЕГО этот мир стал для меня пустым, серым и чужим! Мне незачем жить… Марисса, умоляю, заклинаю тебя, послушай моего совета: если ты любишь человека, научись прощать. Прости ему все: измену, боль предательство… И говори ему как ты его любишь, говори почаще, потому что в один ужасный момент может быть поздно. Поверь, прощать не так уж и сложно. Ведь Сантьяго принес мне много страданий, но сейчас я бы отдала все, чтобы вернуть время вспять. Я бы простила ему ВСЕ, все что в моих силах… Пусть бы он изменял мне, опаздывал на встречи, придирался к пустякам, но он был бы жив и я могла бы каждое утро приглаживать его непослушные волосы, поправлять воротник рубашки, нежно целовать в висок, брать за руку, обнимать за плечи и говорить как я его люблю – каждую минуту, каждую секунду! Но его нет и моя жизнь пуста, как бутылка из под виски…
- Не вини себя, - непривычно тихо произнесла Марисса. – Ведь ты не имеешь никакого отношения к его смерти.
- А я и не виню… В его смерти… А вот в том, что я не простила, не забыла, не начала с чистого листа… Не сказала, как люблю его, или по крайней мере делала это очень редко… А ведь сейчас уже слишком поздно и я никогда не смогу сделать этого. Понимаешь, НИКОГДА!
Учись прощать, Марисса, умоляю тебя, пообещай мне, что прямо сегодня ты подойдешь к человеку, которого любишь и простишь ему все, все до последней капли! Пообещай!
- Да, хорошо, - как-то очень быстро проговорила Марисса. – Выходи, приехали, давай я тебе помогу, - взяв меня под руку Мари помогла мне выйти из машины, так как от пережитого у меня то и дело подкашивались ноги. Дверь нам открыла симпатичная молодая женщина, которая по возрасту явно не тянула на мать Мариссы.
- Мариссита, солнышко, что случилось, почему ты не в колледже?
- Мама подожди, через пять минут я тебе все объясню, а сейчас пожалуйста, впусти меня в квартиру и принеси чего-то успокоительного!
Спустя несколько минут Мари уложила меня на мягкую кровать, накрыла большим пушистым одеялом и заставила выпить большую ложку горькой вонючей жидкости, а еще спустя мгновение я забылась тревожным сном…
В колледж я попала только спустя несколько дней
после этого всего бреда. Первым, кого я увидела, был Пабло. Я не знала, что ему
сказать, да и о чем вообще можно
говорить в такой ситуации, поэтому просто вцепилась в него и разревелась во всю
глотку. Он растеряно гладил меня по голове, а потом пытался придумать хоть
какие-то слова утешения, даже почему-то начал рассказывать про свою собаку, но
я все равно ревела белугой, поэтому ему в голову не пришло ничего умнее (хотя
вряд ли у голубоглазых блондинов часто проскальзывают умные мысли), чем просто
поцеловать меня. И я перестала бояться… Мне так захотелось почувствовать хотя
бы легкое касание счастья, хотя бы его маленький лучик. Именно здесь, именно
сейчас… А что будет потом: возможно опять боль, возможно опять страдания,
возможно опять разочарования… Неважно. Нужно учиться жить сегодняшним днем…
Нелегким путем я пришла к этому выводу, здорово жизнь поколотила меня, прежде
чем я поняла, что мне так хочется простого человеческого счастья, хотя бы на
миг, на минуту, на секунду… Так мы с Пабло начали встречаться…
Мне с ним было легко. Мы могли часами разговаривать ни о чем: о его детстве, его любимом ротвейлере, обсуждать последние новости и сплетни «Элит Вей Скул»… Словом он был мне вместо подруги. В постели он позволял мне почувствовать себя королевой: осыпал комплиментами, целовал каждую клеточку моего тела и доставлял просто неземное наслаждение. Я таяла в его руках, растворялась в его глазах и тонула в его поцелуях. Но все же со временем, когда первая эйфория прошла, а розовые очки постепенно начали темнеть, я почувствовала незримое присутствие кого-то третьего, и этим третьим была Марисса… Я просто каждой клеточкой чувствовала, что она до сих пор любит его, несмотря на то, что на все вопросы относительно Бустаманте она отвечала что «она лучше со Свинюком (Дуноффом) замутит или даже с Эчаменди, а мне она искренне и от всей души сочувствует, потому что встречаться с этим уебком еще тяжелее, чем быть Мией Колуччи, а это поверьте нелегкий труд». Я чувствовала себя последней стервой, потому что предавала человека, который сделал мне добра побольше раз в сто, чем все мои предыдущие подруги вместе взятые, человека, который был мне действительно дорог, человека, который был достоин того, чтобы за него отдали жизнь… Какая же я сука… К тому же видела, что ему тоже не безразлична Марисса. Нет, он любил меня, да и я его любила, моего голубоглазого мальчика, но то, что он чувствовал к Мариссе давалось раз в жизни, и я видела как он ищет во мне ее черты (за время нашего общения мы стали еще более похожи), да и сама все чаще замечала, как подсознательно ищу в нем НЕЧТО от Сантьяго. И я поняла… Господь свидетель – нелегко далось мне это решение, сердце кровью обливалось, но я уже твердо знала: нужно уходить. Ведь невозможно находиться рядом с голубыми глазами зная, что они не принадлежат безраздельно тебе, что в их глубине, нет, да мелькнут мысли о другой… Уходить я решила в лучших традициях «мыльных опер»: ночью тихонько смыться с колледжа и к тому же написать прощальные записки. Блин, прям «Санта-Барбара» какая-то получается! С родаками конечно траблы будут, но вообще-то они у меня люди с понятиями. Накалякав пару строчек для двух моих самых дорогих людей и вкинув листочки бумаги в ящички возле дверей, я мысленно перекрестилась и направилась к выходу. Не в тему вспомнилась фраза из какого-то «мыла»: «У истинной любви всегда наготове завещание». Смахнув накатившуюся слезу – не фиг тут сырость разводить, я попрощалась с колледжем и тихо закрыв дверь пошла в темноту…
Прощай мой голубоглазый мальчик… У истинной любви всегда наготове завещание… Всегда…
* * * * * * *
«…и я очень надеюсь, что ты пригласишь меня на вашу свадьбу, а может даже сделаешь крестной мамой одного из маленьких Паблито! Я знаю, что ты сейчас плачешь, но не надо этого делать, ведь наши дорожки еще не раз пересекутся, мы еще встретимся, я обещаю. Я тебя очень люблю, ты для меня самый дорогой человек в этом мире, не скучай!
P.S. Не дай Бог, ты проигнорируешь мои слова и не сойдешься с Бустаманте – из под Земли достану и надаю ногой под зад, ты же меня знаешь, я не шучу! Еще раз повторяю, что очень тебя люблю! And I’ll be back»
- И я тебя люблю… Очень-очень… - прошептала Марисса. Она даже не пыталась вытирать слезы, которые уже предательски ручьями струились по ее щекам. Пабло нежно их сцеловывал губами, а Марисса, немного промолчав добавила:
- Но если ты не явишься на нашу помолвку, то мы сами тебя найдем где угодно и я собственноручно навешаю тебе хороших тумаков, так ведь, Бустаманте?
By Анюта Bust@mante
(milly66@yandex.ru)